Когда холодной зимой под ледяною луной
Под звонкий топот копыт, под горький волчий вой,
Дорога вилась змей, плыла дорога в туман,
Тогда лишь только увидел средь звезд кровавый обман.

А прежде было не так, а прежде жил, как желал,
И руку прежде не жег огнем дамасский кинжал,
И клятва душу твою не грызла лютым зверьем,
В дороге лишь увидал над крышею воронье.


А прежде снег был так бел, а красен - лишь от вина,
А прежде коннская рысь так не сводила с ума.
Теперь же топот копыт, теперь же холод в ночи.
И ты один и забыт, теперь - кричи - не кричи.

Когда высокое небо вдруг рухнет камнем на грудь,
Когда удастся тебе бездумно смерти хлебнуть,
Тогда узнаешь о том, тогда узнаешь сполна
Как мил родимый был край, и как прекрасна весна.

Да только можешь жалеть и слезы горькие лить,
Парного вкус молока тебе придется забыть.
Очаг родной позади, и там же вьется душа,
А ты устал и один, а смерть идет не спеша.

И пусть обманчиво все, и пусть повсюду враги,
И по крови не ступить, не замочивши ноги,
Но кони в мыле хрипят, а путь все также далек,
В ты идешь убивать,
Голубоглазый
Щенок.

@темы: песенное, стихи, навеяно, хрен-знает-про-кого, дорога

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Мы остались одни в тишине лесной

Мы остались одни в тишине лесной:
Я с моею вечной спутницей луной.
Только ей открыть я сердце свое смог.
Только у ее распластался ног.
Только к ней дрожащие руки простирая,
Прошептать осмелился: "Поздно. Умираю."
А луна смеялась сквозь еловый мрак,
И в ответ я слышал: "Мальчик, ты дурак".
Я твердил упрямо, что закончен путь,
Что во мхе сыром жажду утонуть,
Что нет силы больше двигаться вперед.
Пусть же мою душу ельник заберет.
А она плескала мне в лицо свой свет,
И шептала весело: "Мальчик, это бред!"
И ее приказу внемля через боль,
С глаз и с век опухших вытирая соль,
Я поплелся дальше, продираясь прочь
Через острый лапник в режущую ночь.
Свет луны журчащий обнимал мне плечи.
Нас с ней было двое. Каждый - искалечен.

@темы: загранка, флешмоб, страшная сказка, стихи, шептальное, дабы не орать, игра: молчанка, дорога

---

Моя бесподобно прекрасная леди,
Давайте расставим все точки над "i".
Рассудок Ваш вечной любовию бредит.
Зачем переврали слова Вы мои?
"Не пара" - не значит, что нужно, скрываясь,
Мгновения встречи искать под луной.
Я думаю, милая, это все зависть,
В романах любовь ведь - пылающий зной.
"Не пара", дитя мое, в данном контексте -
Что он алкоголик, игрок, грубиян.
Он сделать Вас клялся своею невестой.
Поверили? Он был тем вечером пьян.
Для Вас он стал всем, но ему нету дела
До Ваших страданий, до Вашей любви.
Он видит в Вас только красивое тело,
Не видя, как сердце болит и кровит.
Моя слишком юная, глупая, нежная,
История Ваша, увы, не нова.
Наряды не к месту: чем меньше одежды,
Тем слаще звучать его будут слова.
Одумайтесь, милая, остановитесь.
Вас опозорят, раздавят, убьют.
Он сам - вопиющая жадность и дикость,
И чувствам он дать не способен приют.
Но Вы не желаете. Словно оглохнув,
Вы в мыслях к нему устремляетесь вновь.
Ох, милая леди, все кончится плохо.
Позор и предательство даст Вам любовь.

@темы: стихи, аристократическое

---

"В черном маршальском камзоле, отороченном пеной алатских кружев, с двуцветной лентой через плечо, в белом плаще с гербом Олларов и в белой же шляпе с черным пером Кэналлийский Ворон был великолепен, равно как и Моро".

Конь в пальто безнадежно устарел. Ныне в почете кони в маршальских камзолах и в шляпах с перьями.

@темы: копипаст, Остановите землю, я сойду, позабавило, Кэртианское виноделие и травокурение

---

Чужое

дети уходят из города
к чертовой матери.
дети уходят из города каждый март.
бросив дома с компьютерами, кроватями,
в ранцы закинув Диккенсов и Дюма.

будто всегда не хватало колючек и кочек им,
дети крадутся оврагами,
прут сквозь лес,
пишут родителям письма кошмарным почерком
на промокашках, вымазанных в земле.

пишет Виталик:
« ваши манипуляции,
ваши амбиции, акции напоказ
можете сунуть в…
я решил податься
в вольные пастухи.
не вернусь. пока ».

пишет Кристина:
« сами учитесь пакостям,
сами играйте в свой сериальный мир.
стану гадалкой, ведьмой, буду шептать костям
тайны чужие, травы в котле томить ».

пишет Вадим:
« сами любуйтесь закатом
с мостиков города.
я же уйду за борт.
буду бродячим уличным музыкантом.
нашел учителя флейты:
играет, как бог ».

взрослые
дорожат бетонными сотами,
бредят дедлайнами, спят, считают рубли.
дети уходят из города.
в марте.
сотнями.
ни одного сбежавшего
не нашли.

@темы: стихи, копипаст, жизнеформирующее

---

Новый Год застывал в бокале шампанского

Новый Год застывал в бокале шампанского,
Нагревшегося от батарей.
Между плотью и небом стремясь сократить дистанцию,
Поднимали фужеры. Тосты звучали из-за дверей.
Опьяневшие, шумные, глупые, люди вываливались на снег.
Новый Год кривил красные губы
Среди тысячи мерзнущих человек,
Разрумянившихся и грубых.
Пахло елкой. Жевал мишуру толстый кот.
Содрогаясь от грохота фейерверков,
Новый Год кривил в жуткой ухмылке рот.
Новый Год печально глядел из зеркала.
Пальцы пели как струны, как струны дрожа.
До души никому снова не было дела.
Много выпивки. Много еды. Не нужна
Душа пьяному сытому телу.
Новый Год оставлял на снегу следы снегирей.
Бился о форточку головою.
И врывался в сердца - торопливо, скорее, скорей.
С Новым Годом, друзья. Я боюсь, что сейчас завою.

@темы: флешмоб, стихи, Остановите землю, я сойду, театр безумия, жизнеформирующее

---

Над чашкой чая вьется струйка дыма,
И дышит в окна пасмурный мороз.
А ты иди. Иди дорогой мимо.
Мы оба знаем: это не всерьез.
И запах пыли, след глинтвейна в кружке,
И капельки чернил на рукавах -
Лишь отзвуки моей февральской стужи,
Мой мирный склеп, мой пост-январский прах.
Смирись. Над пожелтелою бумагой
Вишневою сигарой затянись
И пепел сбрось. Преданье больно старо:
Я вниз ушел, а ты стремишься ввысь.
Мои слова, конечно, непонятны,
Не силься их прочесть наоборот.
А то, что на конверте видны пятна-
Не кровь то. Кофе. И полно других забот.
И свет огня, и тление мгновений -
Нелепая игра двух дураков.
А в жизни будет много таких тлений,
И слез, и смеха, и чужих шагов.
В кувшине чайной розы увяданье,
И в чашке остывает крепкий чай.
Отчаянье - вот корень мирозданья.
Я не при чем. Все вышло невзначай.

@темы: загранка, стихи, шахматочасовокарточночернобелоцветоштамповое, шептальное, дабы не орать, чердачное

---

Когда тебе семнадцать лет,
И смерть не более чем бред.
И ты, как мотылек на свет,
Летишь к иллюзиям побед.

Когда тебе семнадцать лет,
Важней тебя на свете нет.
И ты, нелепый и смешной,
Пируешь за столом с чумой.

Когда тебе семнадцать лет,
Ты дать в момент готов ответ
На вечный Гамлета вопрос,
Еще не зная, сколько слез
Тебе поспешность принесет.

Ты и в паденьи видишь взлет.

Когда тебе семнадцать лет,
Кто на год старше, тот уж дед.
И нет ни грамма теплоты
В твоих бездумных "мы" и "ты".

Ты сам себе герой во век.
Ты гордым словом человек
Себя зовешь, не зная даже,
Чего уже стоишь на страже.

Когда тебе семнадцать лет,
Твой выбор из полсотни кред
Всегда один. Всегда едино
Ты мимо правды ходишь мимо.

И ты, наивный по годам,
Решать еще не можешь сам.

@темы: стихи, шахматочасовокарточночернобелоцветоштамповое, игра: молчанка, Чем бы дитя не тешилось, лишь бы не сэппуку

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Мой лирический герой
Немой.
Исстрадавшийся, нервный, охрипший.
По ночам кричащий порой.
И, конечно, повсюду лишний.
Он смеется в истерике тихой,
Я бы так рассмеяться не мог.
Он давно уж не видит выход,
И он сам, как собака,
У ног.
Он присягу раз дав, нарушил
Для него жажда жизни - ничто.
Он в подарок дьяволу душу
Отдает.
И свое естество.
Мой литературный герой
В слезах.
Плачет кровью, как плачут вампиры.
И, надежды вдыхая прах,
Рвется прочь из этого мира.
Он - не я. И спасибо за то.
Он безумен, и мертв, и страшен.
Он раздавлен,
И он - ничто.
И аркан таро его
Башня.

@темы: стихи, персонажняк, Игра: садизм

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

За горизонтом, высоко, горы, облака.

За горизонтом, высоко, горы, облака.
Но о природе написать не тянется рука.
На жажду воспевать, увы, я розовые тучи.
Для темы, видимо, такой еще не выпал случай.
Звенит зеленый летний зной, кузнечики поют,
А мне милее теплый дом и вечера уют.
Все говорят, что речка им - мечта и благодать.
А от меня подобных слов чего-то не слыхать.
Трава полей по пояс мне - но хлещет по щекам.
И полуночная гроза куда как далека.
Для прочих это словно рай: жара и солнце свет.
А я вот должен вам сказать, хорошего тут нет.
Зато - поля. Зато - луга. И полдень полон звона.
И где-то весело гремит молочница бидоном.
Но всю идиллию села и в грош не ставлю я:
Мне ни к чему раздольный край и кущи ковыля.
Вам россыпь клевера в полях, а мне бы просто тень.
А в небе ласточки поют, уверен, дребедень.
Но вам так люба эта вся прогретая земля...
Хотя, конечно, горизонт. И горы. И поля.

@темы: флешмоб, стихи, жизнеформирующее

---

Два придурка. Пролеты лестниц.
Банка пива и пачка сигар.
А у них на ладонях вечность.
Вечность, жизнь и ночной угар.

Им пока не понятна нежность,
Им чужда еще тишина,
И не к место у них безмятежность,
И ночами им не до сна.

Им пока - алкоголь и хохот,
Нити шрамов на тонких руках.
И любовь для них больше похоть,
А отчаянье - дым и прах.

Их пожар еще свет не дарит,
Обжигает, не дав тепла,
Но они уже смотрят в дали
Из бутылочного стекла.

Два придурка. Подростки. Дети.
Поцелуи, засосы в кровь.
А что будет потом на свете
Узнать каждый из них не готов.

@темы: стихи, навеяно, игра: молчанка

---

Мы вместе проводили прекрасные дни

Мы вместе проводили прекрасные дни,
В такси довезли до заката.
Нам в спину смеялись ночные огни,
Что тоже спешили куда-то.
Нам дни, улыбаясь, махнули рукой,
На позднем глухом перроне,
Умчались куда-то, где вечный покой,
В купейном зеленом вагоне.
Мы шли по домам, не поняв еще то,
Что стрелки минутные пели.
Под нашим смешным черно-белым зонтом
Урвать поцелуй мы успели.
Но проводы дней были поздним цветком:
Увяли - и больше не будет.
Мы заперли двери, и все, мы никто.
Мы лишь посторонние люди.
Но знаешь, ночами, под светом витрин,
Мне видится твой силуэт.
И может быть, утром нелепой зари
Дни купят обратный билет.

@темы: флешмоб, стихи, И хрюкотали зелюки, как мюмзики в мове...

---

Я очень болен. Болезнь моя
На прочие, может быть, не похожа.
Она свилась в груди, как змея,
Не оставляя следов на коже.

Меня не хлещет озноб и жар,
Из носа дождь не течет, и в горле
Тоже, конечно, не жжет пожар,
Мне только что-то дыханье сперло.

Я очень болен, пусть все врачи
Хором твердят, что как бык здоров я.
Разве здоровый в ночи кричит?
Разве плюется от страха кровью?

Мне и причина не ведома толком.
Точно не вирус, точно не рак,
Сердце здорово, пусть бьется осколком,
Не разгоняя сомкнувшийся мрак.

Я очень болен, и я измучен.
Нет ни надежды, ни шанса спастись.
Болезни моей имя - глупый случай,
Или - любовь. Или - просто жизнь.

@темы: стихи, хрен-знает-про-кого, игра: молчанка, Игра: садизм

---

Мой привет вам из камеры мертвецов.
Жизнь пульсирует в кончиках пальцев.
Прятать усталость в каменное лицо
Иногда нету смысла пытаться.
Смертник видит чуть больше, чем ничего.
А живущие вовсе ни зги не видят.
Если кто-то безумен, то, верно, того
Ничего не стоит обидеть.
С табуреточки шаткой, как в детском саду,
Но к тому же - с петлей на шее,
Я прочту свою жизнь, и у всех на виду
Докажу, что хоть что-то умею.
Вам, должно быть, противен мой суицид.
А казалось бы, что романтичнее смерти?
Или, может быть, сад вишневый скрипит,
И, как кости повешенных, скрипит сердце?
Мой привет вам. Вы живы. Я - не совсем.
На половину, на треть, не более.
Я, сбежавший от вечных проблем,
Осуждаем, ведь я не делю с вами боли.
Мой поклон. Пусть колышется мой скелет
На ветру, оглашаемом криками воронов.
Я не умер еще, стало быть, вижу свет.
Но и жизни, и смерти во мне ровно поровну.

@темы: загранка, суицидальное, страшная сказка, стихи, хрен-знает-про-кого, игра: молчанка

---

Я сегодня пришел не ругаться.
Я измучен теченьем ссоры.
В каждом ненависти абзаце
Остаются следы позора.
Мы изрядно друг-другу яда
Влили в глотки. На том закончим.
Я прошу вас: пока не надо
Изливать злость на всяком прочем.
Позже, если угодно, снова
Мы вернемся к цепям скандала.
Но сегодня, даю вам слово,
Не вражды мне, а дружбы мало.
Я налью вам горячий кофе,
Без отравы, готов поклясться.
На манжете ваш гордый профиль
Нарисую. И буду стараться
Говорить на полтона тише,
Не смотреть исподлобья угрюмо.
Ну а вы - постарайтесь услышать
Тихий отзвук тревожной думы.
Пусть я завтра опять несносен
Покажусь вам, и зол, и скучен.
У меня ведь на сердце осень,
И сегодня я ей измучен.
Не прошу ни любви, ни ласки,
Не жалейте меня с презреньем.
Лучше вместе напишем сказку,
О любви обменяемся мненьем.
Я сегодня до боли остро
Хочу видеть в вас только друга.
Я пришел не ругаться. Просто
У меня в сердце нынче вьюга.

@темы: стихи, шептальное, дабы не орать, игра: молчанка, аристократическое, чердачное

---

Идеальная картина мира

Фэндом: Ориджиналы
Рейтинг: PG-13
Жанры: Джен, Драма, Повседневность
Размер: Мини, 2 страницы
Кол-во частей: 1
Статус: закончен


Жирными от картофеля фри пальцами Дженнифер Люксток листала газету. Лениво просматривала из-под лекторских очков объявления о вакансиях, о пропаже животных, статью о разводе знаменитой актрисы и певицы, в которой журналисты с достойным восхищения мастерством смешали лесть и грязные сплетни. Дженнифер сама была весьма успешна на поприще журналистики, и особенно не восхищалась.
Она обмакнула в сырный соус последнюю картофельную палочку, отправила ее в рот и поднялась. Обеденный перерыв заканчивался через пятнадцать минут. Этого было более чем достаточно, чтобы выйти из пестрящего красным и желтым Макдональдса и перейти улицу, приложить карточку, пересечь прозрачную вертушку дверей редакции, заскочить в туалет, поправить прическу и одернуть серую юбку-карандаш.
Дженнифер вытерла пальцы о газету, подхватила картонный стакан с недопитым молочным коктейлем - клубничное мороженое, молоко и химикаты. Все как любит потребитель - и направилась прочь, гордо вскинув голову.
Дженнифер Люксток имела внешность преуспевающей бизнес-леди. Или молодой учительницы младших классов, нервы которой еще по причине недолгого контакта с маленькими монстрами, упорно изображающими из себя детей и божьих ангелов, не сдали, превращая в свою очередь тело в оплывшие останки былой красоты. Всегда собранная, всегда идеально выполняющая свои обязанности - обязанностями ее была колонка на третей странице журнала "Смэлси", где публиковались самые благородные и самые позорные поступки знаменитостей - всегда чувствующая себя лучше всех, Дженнифер была уверенна в том, что жизнь ее удалась. Ей было двадцать восемь лет, у нее была своя двухкомнатная квартира недалеко от центра, белая персидская кошка по имени Роуз с прекрасной родословной и страстью к тому, чтобы оставлять лужи на полу в ванной и гражданский муж Брайн. Брайн был из числа тех восхитительных мужчин, которых можно показать подругам, похвастаться его работой: адвокат - это так красиво звучит!- провести в его обществе прекрасную ночь и отослать прочь, пока в нем вновь не возникнет необходимость. Он был похож на дорогое и красивое нижнее белье: им можно хвастаться, его можно надеть, чтобы повертеться перед зеркалом, испытывая удовольствие от собственной красоты, снять и убрать на полку. Никто не станет ходить в таком белье повседневно. Это просто смешно! И, к слову, очень неудобно.
В целом, Дженнифер была редкостно довольна своей жизнью, и единственное, что ее тревожило - это то, что на ее пальцах, холеных, наманикюренных пальцах, остался жир от картофеля-фри, который не впитала в себя дешевая бумага газеты. Более того, на их подушечках остались и черные разводы от дешевой краски принтера. Дженнифер вообще не любила фастфуд, но нужно же было где-то подкрепиться перед важным совещанием - как раз на нем мисс Люксток собиралась продемонстрировать свои не только литературные, но и художественные способности. Иными словами, предложить вариант новой обложки. Других заведений по кормлению голодающих офис-менов поблизности наблюдалось, и пришлось идти в Макдональдс и пачкать пальцы маслом, на котором бездельники и лоботрясы, не способные ни на что больше, как считала Дженнифер, готовят свой картофель.
Но пальцы были жирные. Это раздражало. Это настолько раздражало, что Дженнифер даже остановилась, чтобы вытащить из сумочки носовой платок и вытереть руки тщательнее. А потом, в офисе, она, конечно, помыла бы их с мылом.
Платок нашелся не сразу. Пришлось перебрать идеально подготовленные сплетни о звездах самой разной величине, покопаться в канцелярских принадлежностях. Наконец платок был извлечен.
Скрежет тормозов оторвал ее от тщательного оттирания холеных пальцев. Красные глаза фар, не зажженных по причине светлого времени суток, все-таки казались горящими. Собственные глаза Дженнифер Люксток расширились от ужаса. Она стояла на тротуаре, забывшаяся, увлекшаяся жиром на своих пальцах и важным совещанием в ближайшем будущем, которое просто не могло наступить от того, что до совещания было еще девять минут, а ярко-зеленому автомобилю требовалось не хватало нескольких секунд, чтобы затормозить. Этих секунд у него не было, а, стало быть, не было девяти минут и у Дженнифер.
Удачная жизнь, беззопасная и надежная, где жирные пальцы были большей из проблем, закружилась вокруг нее, мелькая, перетекая в разнообразные краски, и взорвалась с глухим ударом, донесшимся откуда-то со стороны.
Дженнифер Люксток, упала на асфальт. Светлые волосы расплескались по автомагистрали. Где-то на периферии сознания раздались , словно через подушку, крики каких-то людей.
Она лежала перед зеленым автомобилем, водитель которого не справился с управлением и не вписался в обгон. И в идеальную картину счастливой жизни, конечно, тоже.

@темы: Остановите землю, я сойду, фикрайтерство