А почему бы мне не поступить так?
Минувшего осенняя пора,
Предзимние ветра и вьюги.
Под беззаботные беседы до утра
Сплетаются невольно чьи-то руки.
В кофейных чашках смерть пророчит гуща.
Чрезмерно краткий росчерк линий жизни.
А бесконечный цикл был запущен
И мчится время к неумолчной тризне.
Неведенье струится тихим смехом,
Внедряется в дыхание духов.
Безжалостно отсчитывает вехи
Столь легкомысленное чтение стихов.
Как не убиты похоронным плачем
Покой их, их уют и их удача?
1.
Минувшего осенняя пора -
Истории на выжженных страницах.
Мельканье чувств на полустертых лицах
Еще не съела черная дыра.
В воспоминаниях еще не плещут тени,
Озоном пахнет воздух грозовой.
И память сонною и встрепанной совой
Ложится на костлявые колени.
Сохранены в стальной озерной глади
Не отражения - переплетенья пятен,
Но в этих пятнах виден образ друга.
Калейдоскоп из призрачных мгновений
Стирают беспощадным дуновеньем
Предзимние ветра и вьюги.
2.
Предзимние ветра и вьюги
Швыряют в лица крошево из льда,
Как парашюты раздувают брюки
И по спине стекают, как вода.
Последний лист был нарисован краской:
Давно стояло дерево нагим.
Рисунок изморозью на щеках под маской
Похож на синий карнавальный грим.
И можно ль верить в предъянварской стуже,
Что где-то и без куцего пальто
Тепло и сухо. И кому-то нужен
Пришедший с улицы ссутуленный никто?
Но где-то мирно слушают ветра
Под беззаботные беседы до утра.
3.
Под беззаботные беседы до утра
Бездумно тратились секунды.
Сменялась холодом забытая жара,
Обыденность казалась чудом.
Сквозняк плескался в занавесках,
Искрилось теплое вино.
Герои глупой книжки детской
Искали то, что не дано.
Дрожали на ногтях мгновенья
И снилось пенье соловьев.
В один диез смешались поколенья,
В единый вдох - конструкции из слов.
И в мире, где не существует скуки,
Сплетаются невольно чьи-то руки.
4.
Сплетаются невольно чьи-то руки,
И губы шепчут слово "навсегда".
И что им? Им неведома беда,
Им незнакомы горечи разлуки.
Они клянутся поддержать союз,
Закрыть собой от лютого мороза.
И обещают: обернутся слезы
В какой-нибудь уютный теплый блюз.
Им знать о жизни ничего не надо,
Их не пугают давние баллады:
Вселенная принадлежит лишь им.
К чему истории о роке и о сущем?
Они не видят, свой мурлыча гимн:
В кофейных чашках смерть пророчит гуща.
5.
В кофейных чашках смерть пророчит гуща.
Но он не верит. Разве так бывает?
Кто может ведать, срок какой отпущен,
Когда вернется в землю плоть живая?
Как можно уложить непостоянство
В систему жестких календарных дней,
Когда пьянят порывы, и в том пьянстве
Нет схем конкретных, точных нет идей?
Нет, врут таро. Не знают зодиаки,
Когда придет по его душу смерть.
И мало ли, какие еще знаки
Ему сулят безвременно сгореть.
Но неуклонно час последний близит
Чрезмерно краткий росчерк линий жизни.
6.
Чрезмерно краткий росчерк линий жизни
Торопит бег испуганных секунд.
Под стылым взором поднебесной выси
Живое сердце стягивает жгут.
Рассеянно подрагивают брови.
Кривится в изумленьи бледный рот.
А сквозь туманы белого безмолвья
Все мнится дом, в котором кто-то ждет.
Чужого смеха гулкий отголосок -
Штрихи мороза с ночи на стекле.
Безжалостно о смерти шепчут звезды,
Рассыпанные в пепле и золе.
Как ни молил, сгущались только тучи.
А бесконечный цикл был запущен...
7.
А бесконечный цикл был запущен
Одной ошибкой, чушью роковой,
И с губ летел поземки стылый вой,
Как воплощенье этой клятой чуши.
Раскаянье ложилось поцелуем
На мокрый от испарины висок.
И вроде бы нажатье на курок
Позволит все решить вслепую.
Но призрак мимолетного касанья
Скользнет по шее шелком - волосами.
И хочется, чтоб чудо длилось присно.
И обреченность пальцы сводит дрожью,
Что ж, удлинить мгновенье невозможно,
И мчится время к неумолчной тризне.
8.
И мчится время к неумолчной тризне,
Течет меж пальцев золотым песком.
Глядят глаза из поднебесной выси,
Где млечный путь сочится молоком.
Глядят - и плачут. Слезы - сгустки света -
Стирает бархатистая рука.
В любви признаться глупым триолетом,
В котором ложна каждая строка.
Сложились льдинки в слово "никогда",
Давно засохло ядрышко ореха,
И Кракатук уж не разгонит холода.
Укутывая плечи белым мехом,
Скользит по звездам скорая беда.
Неведенье струится тихим смехом.
9.
Неведенье струится тихим смехом.
Рождественски сияет бальный зал.
Как начинающий писатель-неумеха
Неловко комкаешь слова, что не сказал.
Звенят бокалы. Смех журчит ручьями.
Над чем? Над кем? По ком? Кому смешно?
А на душе лежит могильный камень,
Шипит змеей игристое вино.
Отравленное праздником молчанье.
Чужие разговоры - все без слов,
Или из слов, озвученных случайно.
Стучат часы. Стучит в сосудах кровь.
И - тишина. Предсмертный бой курантов
Внедряется в дыхание духов.
10.
Внедряется в дыхание духов
Сквозняк из приоткрытой двери.
От сумерек до первых петухов
Все тяжелее хоть во что-то верить.
И голос прошлого с ухмылкою кривой
Скрипучим хрустом скомканного наста
Напоминает: прежде был живой.
Теперь в крови вскипает жизнь не часто.
Теперь уже почти желанна смерть.
В глазах запавших не родятся слезы,
И плач уже дыханью не помеха.
И все-таки боишься не успеть
Сказать... Но увяданье зимней розы
Безжалостно отсчитывает вехи.
11.
Безжалостно отсчитывает вехи
Знакомый голос. Он ведет отсчет
До дня, когда затянет губы лед,
Когда сердца оденутся в доспехи.
Все канет прочь. Лишь этот голос грозно
Озвучит свой печальный приговор,
Лишь злостью вспыхнет безразличный взор,
Как все исчезнет, и спасаться поздно.
В ладони мнется не остывший воск.
Гаданья не ответят вопрос,
В котором плач, мольба и робкий зов.
Так разве передаст в одно мгновенье
Всю эту боль, все тихие моленья,
Столь легкомысленное чтение стихов?
12.
Столь легкомысленное чтение стихов,
Что так небрежно истязает душу,
Как заставляет говорить и слушать,
Того, кто почти умер и иссох?
Как гонит одинокую усталость
Насмешливых издевок трескотня?
Презрев других, во всем себя виня
Жестоко давит он на жалость.
Иль обреченному уж нечего чураться?
Но стыдно самому признаться
В нелепом ожидании весны.
Казалось бы, все быть должно иначе,
Но не убиты осмеяньем сны,
Как не убиты похоронным плачем.
13.
Как? Не убиты? Похоронным плачем
Должно звучать урчание кота.
Решенье простенькой задачи
Длиною в треть тетрадного листа.
Разметка клеток клеткою грудною,
Ложь или истина - значение икса,
Пересеченья линий. В дань покою
Все теплится последняя искра.
И бьется нитью пульс еще в запястьях,
Сужаются кошачьи глаза.
Как не убиты отголоски счастья,
Когда и впрямь до смерти два часа?
Но врут, что будет все иначе,
Покой их, их уют и их удача.
14.
Покой их, их уют и их удача -
Мозаика потускневших черепков.
А люди смотрят. Люди глаз не прячут,
И пьют чужую жизнь одним глотком.
Отрезки памяти. Обрывки ярких дней.
Гербарий на страницах фолиантов.
Со стороны, наверное, видней,
Как много было выигрышных вариантов.
Но точка. Романтичное "Конец".
Захлопнута дочитанная книга.
Ее зовут другие под венец,
Он растворяется в едва заметных бликах.
И то, что правдою звалось вчера -
Минувшего осенняя пора.
Предзимние ветра и вьюги.
Под беззаботные беседы до утра
Сплетаются невольно чьи-то руки.
В кофейных чашках смерть пророчит гуща.
Чрезмерно краткий росчерк линий жизни.
А бесконечный цикл был запущен
И мчится время к неумолчной тризне.
Неведенье струится тихим смехом,
Внедряется в дыхание духов.
Безжалостно отсчитывает вехи
Столь легкомысленное чтение стихов.
Как не убиты похоронным плачем
Покой их, их уют и их удача?
1.
Минувшего осенняя пора -
Истории на выжженных страницах.
Мельканье чувств на полустертых лицах
Еще не съела черная дыра.
В воспоминаниях еще не плещут тени,
Озоном пахнет воздух грозовой.
И память сонною и встрепанной совой
Ложится на костлявые колени.
Сохранены в стальной озерной глади
Не отражения - переплетенья пятен,
Но в этих пятнах виден образ друга.
Калейдоскоп из призрачных мгновений
Стирают беспощадным дуновеньем
Предзимние ветра и вьюги.
2.
Предзимние ветра и вьюги
Швыряют в лица крошево из льда,
Как парашюты раздувают брюки
И по спине стекают, как вода.
Последний лист был нарисован краской:
Давно стояло дерево нагим.
Рисунок изморозью на щеках под маской
Похож на синий карнавальный грим.
И можно ль верить в предъянварской стуже,
Что где-то и без куцего пальто
Тепло и сухо. И кому-то нужен
Пришедший с улицы ссутуленный никто?
Но где-то мирно слушают ветра
Под беззаботные беседы до утра.
3.
Под беззаботные беседы до утра
Бездумно тратились секунды.
Сменялась холодом забытая жара,
Обыденность казалась чудом.
Сквозняк плескался в занавесках,
Искрилось теплое вино.
Герои глупой книжки детской
Искали то, что не дано.
Дрожали на ногтях мгновенья
И снилось пенье соловьев.
В один диез смешались поколенья,
В единый вдох - конструкции из слов.
И в мире, где не существует скуки,
Сплетаются невольно чьи-то руки.
4.
Сплетаются невольно чьи-то руки,
И губы шепчут слово "навсегда".
И что им? Им неведома беда,
Им незнакомы горечи разлуки.
Они клянутся поддержать союз,
Закрыть собой от лютого мороза.
И обещают: обернутся слезы
В какой-нибудь уютный теплый блюз.
Им знать о жизни ничего не надо,
Их не пугают давние баллады:
Вселенная принадлежит лишь им.
К чему истории о роке и о сущем?
Они не видят, свой мурлыча гимн:
В кофейных чашках смерть пророчит гуща.
5.
В кофейных чашках смерть пророчит гуща.
Но он не верит. Разве так бывает?
Кто может ведать, срок какой отпущен,
Когда вернется в землю плоть живая?
Как можно уложить непостоянство
В систему жестких календарных дней,
Когда пьянят порывы, и в том пьянстве
Нет схем конкретных, точных нет идей?
Нет, врут таро. Не знают зодиаки,
Когда придет по его душу смерть.
И мало ли, какие еще знаки
Ему сулят безвременно сгореть.
Но неуклонно час последний близит
Чрезмерно краткий росчерк линий жизни.
6.
Чрезмерно краткий росчерк линий жизни
Торопит бег испуганных секунд.
Под стылым взором поднебесной выси
Живое сердце стягивает жгут.
Рассеянно подрагивают брови.
Кривится в изумленьи бледный рот.
А сквозь туманы белого безмолвья
Все мнится дом, в котором кто-то ждет.
Чужого смеха гулкий отголосок -
Штрихи мороза с ночи на стекле.
Безжалостно о смерти шепчут звезды,
Рассыпанные в пепле и золе.
Как ни молил, сгущались только тучи.
А бесконечный цикл был запущен...
7.
А бесконечный цикл был запущен
Одной ошибкой, чушью роковой,
И с губ летел поземки стылый вой,
Как воплощенье этой клятой чуши.
Раскаянье ложилось поцелуем
На мокрый от испарины висок.
И вроде бы нажатье на курок
Позволит все решить вслепую.
Но призрак мимолетного касанья
Скользнет по шее шелком - волосами.
И хочется, чтоб чудо длилось присно.
И обреченность пальцы сводит дрожью,
Что ж, удлинить мгновенье невозможно,
И мчится время к неумолчной тризне.
8.
И мчится время к неумолчной тризне,
Течет меж пальцев золотым песком.
Глядят глаза из поднебесной выси,
Где млечный путь сочится молоком.
Глядят - и плачут. Слезы - сгустки света -
Стирает бархатистая рука.
В любви признаться глупым триолетом,
В котором ложна каждая строка.
Сложились льдинки в слово "никогда",
Давно засохло ядрышко ореха,
И Кракатук уж не разгонит холода.
Укутывая плечи белым мехом,
Скользит по звездам скорая беда.
Неведенье струится тихим смехом.
9.
Неведенье струится тихим смехом.
Рождественски сияет бальный зал.
Как начинающий писатель-неумеха
Неловко комкаешь слова, что не сказал.
Звенят бокалы. Смех журчит ручьями.
Над чем? Над кем? По ком? Кому смешно?
А на душе лежит могильный камень,
Шипит змеей игристое вино.
Отравленное праздником молчанье.
Чужие разговоры - все без слов,
Или из слов, озвученных случайно.
Стучат часы. Стучит в сосудах кровь.
И - тишина. Предсмертный бой курантов
Внедряется в дыхание духов.
10.
Внедряется в дыхание духов
Сквозняк из приоткрытой двери.
От сумерек до первых петухов
Все тяжелее хоть во что-то верить.
И голос прошлого с ухмылкою кривой
Скрипучим хрустом скомканного наста
Напоминает: прежде был живой.
Теперь в крови вскипает жизнь не часто.
Теперь уже почти желанна смерть.
В глазах запавших не родятся слезы,
И плач уже дыханью не помеха.
И все-таки боишься не успеть
Сказать... Но увяданье зимней розы
Безжалостно отсчитывает вехи.
11.
Безжалостно отсчитывает вехи
Знакомый голос. Он ведет отсчет
До дня, когда затянет губы лед,
Когда сердца оденутся в доспехи.
Все канет прочь. Лишь этот голос грозно
Озвучит свой печальный приговор,
Лишь злостью вспыхнет безразличный взор,
Как все исчезнет, и спасаться поздно.
В ладони мнется не остывший воск.
Гаданья не ответят вопрос,
В котором плач, мольба и робкий зов.
Так разве передаст в одно мгновенье
Всю эту боль, все тихие моленья,
Столь легкомысленное чтение стихов?
12.
Столь легкомысленное чтение стихов,
Что так небрежно истязает душу,
Как заставляет говорить и слушать,
Того, кто почти умер и иссох?
Как гонит одинокую усталость
Насмешливых издевок трескотня?
Презрев других, во всем себя виня
Жестоко давит он на жалость.
Иль обреченному уж нечего чураться?
Но стыдно самому признаться
В нелепом ожидании весны.
Казалось бы, все быть должно иначе,
Но не убиты осмеяньем сны,
Как не убиты похоронным плачем.
13.
Как? Не убиты? Похоронным плачем
Должно звучать урчание кота.
Решенье простенькой задачи
Длиною в треть тетрадного листа.
Разметка клеток клеткою грудною,
Ложь или истина - значение икса,
Пересеченья линий. В дань покою
Все теплится последняя искра.
И бьется нитью пульс еще в запястьях,
Сужаются кошачьи глаза.
Как не убиты отголоски счастья,
Когда и впрямь до смерти два часа?
Но врут, что будет все иначе,
Покой их, их уют и их удача.
14.
Покой их, их уют и их удача -
Мозаика потускневших черепков.
А люди смотрят. Люди глаз не прячут,
И пьют чужую жизнь одним глотком.
Отрезки памяти. Обрывки ярких дней.
Гербарий на страницах фолиантов.
Со стороны, наверное, видней,
Как много было выигрышных вариантов.
Но точка. Романтичное "Конец".
Захлопнута дочитанная книга.
Ее зовут другие под венец,
Он растворяется в едва заметных бликах.
И то, что правдою звалось вчера -
Минувшего осенняя пора.
@темы: стихи, игра: молчанка